26.12.2006 • Потепление с обострением

Потепление с обострением


Синие носы. Хорошая иллюстарция к теме обострений. Взято здесь: http://www.a3d.ru/archidat

Свалившаяся на нас неожиданно, как прошлогодний снег на голову, необычно теплая зима, заставляет в этом году некоторых особо возбудимых персонажей действовать в новом, им, видимо, еще неведомом режиме. С одной стороны, возбудимая личность воспринимает теплую погоду, наверное, как некоторое продолжение осени, периода обострений возбудимостей, с другой стороны — наступила, пусть и календарная, но все-таки зима, с ее берложьим медвежьим заспыпанием и замораживанием всякой активности.

Возбудимые личности в недоумении: то ли им продолжать действовать в прежнем, уже их изматывающем, необычно продлившемся режиме сверхвозбуждения, то ли взбить перину с подушками и поставить под постельку ночной горшок. Итогом всех этих климатических коллизий является деятельность, «продукты» которой вызывают по меньшей мере недоумение. Но это еще ничего. В нашей жизни, особенно сейчас, различные странные люди и их действия уже не вызывают особой реакции и отклика, особенно если это напрямую нас не касается, но совсем другое дело, если объектом внимания перевозбужденного персонажа являетесь вы.

Итак, 20 декабря в очень «деловой» газете «Взгляд» публикуются сразу две (!!) рецензии на книги нашего издательства (http://www.vz.ru/culture/2006/12/20/61579.html). Автор — Дмитрий Бирюков, обозреватель раздела «Культура», иногда подрабатывающий в том же самом «Взгляде» пиаром «Молодой Гвардии» в разделе «Политика». Непредвзятому анализу бдительного журналистского ока подверглись книги Гилада Ацмона «Единственная и неповторимая» и «Господин мертвец» Бенджамина Вайсмана.

Как только начинаешь читать рецензию Бирюкова, сразу создается ощущение, будто у автора в голове туман и муть, и никаким сильным бушующим молодым ветрам их оттуда не выгнать.

Первым делом (заметив, что автор романа — еврей, хм…) Дмитрий рекомендует читателю методологию прочтения книги, будто у читателя нет своей, и он дитя неразумное, чтобы самому освоить книжку. Итак, Бирюков предлагает нам следующее:

Можно начать читать с первой страницы и до конца (это если вы любите скучные и однообразные смеси музыкантских баек и рассказов о сексуальных похождениях). А можно — с интервью, где автор поясняет, что же он хотел сказать этим текстом; затем внимательно прочитать коротенькую вторую часть, в которой и раскрывается политический смысл романа; а затем, если не жалко времени, быстро пролистать первую и третью части.

Вот так вот. То есть можно читать как вам нравится, но вот если воспользоваться новой методикой Дмитрия Бирюкова и скакать по страницам, как игривая кошка по диванам, тогда в вашей голове останется только ветер, туман и снег, плюс появится неописуемое желание сблизится с такими же «опустошенными» людьми и записаться, например, в пиарщики «Молодой Гвардии».

Что же касается жалостливого, как к юродиевому из «Бориса Годунова», отношения к своему времени (молодежь, ммм… они постоянно корчат из себя сверхделовых, типа ни на что у них времени не хватает, оч. занятые), то что тут сказать? Если времени нет книжки читать, незачем и покупать их, но это так, к слову. У Бирюкова, видимо, на книги времени уж точно не хватает, потому как зело занят восхвалением и освещением крайне нужных обществу акций молодежного ЕдРа, а книги — это между прочим. Предмет для методологического перескакивания по страницам и поиска знакомых букв.

С первой рецензией все. Потому что дальше (после инструкций, как следует читать книгу) начинается обычная политинформация в духе совка и его полного правопреемника насчет политического маразма ЕдРа. Заподозрив Ацмона в антисемитизме, Бирюков обрушивается на него с уничтожительной критикой в духе советской стенгазеты, раздел «Молния», статья «Позор бракоделам!»:

Главное для еврейского диссидента — усомниться в избранности своего народа. И не просто усомниться, но и намекнуть на то, что и народа как такового не существует, что нет ничего общего между ашкеназами и сефардами, между сабра и алия.

И так дальее. Чем это так раздосадовал Ацмон Бирюкова — непонятно. Учитывая его феерическое «автор — еврей», можно подумать, что Бирюков — антисемит. Более того — прикрывающийся Холокостом:

История — это наука не о прошлом, а о будущем. Отрицать холокост просто глупо, так как представление о нем именно в том виде, который сейчас существует в официально признанной историографии, – гарантия от повторения даже самой малой доли того, что было во времена нацизма. Гилад Ацмон, не задумывается об этом. Он предпочитает играть джаз (надеюсь, хороший) и писать между делом посредственные романы.

Понимаете? Если автор книги еврей, то надо упомянуть Холокост. А если вести разговор о Достоевском — то никак не обойтись без упоминания Октябрьской революции. То же самое про Горького. Нужно вспомнить полет Юрия Гагарина, а упоминая Пелевина с Сорокиным, необходимо все преподать в одной связке с ускорением, гласностью и прожектором перестройки. Когда сказать не о чем, нужно вспомнить о чем-то общеизвестном. Ну, а советский менталитет — в крови, просто так не выведешь. Как привыкли журналисты-комсомольцы учить всех остальных жить, так и продолжают до сих пор. Цирк уехал, но клоуны все еще продолжают читать нудные лекции.

Дальше — больше. Бенджамин Вайсман получает по мозгам, несмотря на то, что тоже (как и Ацмон) еврей. Он просто не писатель и писателем не станет, у него убогий язык (в отличие от Дмитрия Бирюкова! У того язык востер, как стилет черепашки-нинзя!) и т. д. Под раздачу попадают за что-то даже панки, будто они виноваты в Холокосте, о котором так неосмотрительно забыл Ацмон. Да не тут-то было! Используя методику перепрыгивания по текстам взад-вперед и навылет, рецензент находу придумывает замечательный термин, которому наверняка уготована судьба войти в учебники. Итак, внимание. Едритская сила отдыхает. Бирюсов говорит о вечном, метафизическом и космическом. Бирюков выдает на гора «понос сознания»!

«Потоком сознания» такую литературу, то есть «постлитературу», не назовешь (много чести), скорее «понос сознания». Самая сложная задача читателя — найти среди этого нагромождения слов сюжет и характеры героев. Ничего этого здесь нет и быть не может.

Видите? Опять забота о читателе. «Рецензент» прикрывается, как неким абсолютом, то Холокостом, то горячо любимым читателем. Чем-то напоминает «идя на встречу просьбам трудящихся» известного исторического периода. И на закуску последняя цитата:

По следам рассказов Вайсмана сочинение написать вряд ли удастся, поскольку выделить что-то, кроме убогости языка и фантазии автора, вряд ли удастся.

Бирюкову пока не удалось. Занялся бы любимым делом — пиаром ЕдРа. Впрочем, с таким стилем — разве что в рецензенты «Взгляда». Вокруг ведь столько еще «постлитературы»!